Собор Троицы Живоначальной

В 1809 г. княжеская усыпальница, где покоились мощи святых благоверных князей Святослава Всеволодовича и его сына схимонаха Димитрия, была перестроена в тёплый Свято- Троицкий придел. В 1817 г. к новому приделу был пристроен ещё один - в честь Животворящего Креста Господня. Но всё равно площадь двух тёплых приделов была незначительна. Как отмечал настоятель собора протоиерей Александр Знаменский, «многие обыватели города лишены возможности посещать совершаемое в соборе богослужение и, что всего прискорбнее, особенно в великие праздники. Приходящие же сюда помолиться вынуждены переносить необыкновенную духоту и тесноту и по выходе из храма подвергаются опасности простудиться. Такие случаи действительно бывают нередко...»
Ввиду этих обстоятельств и в результате ветхости потолков в георгиевском соборе встал вопрос о постройке нового, просторного, тёплого храма в городе. Обратимся к документам того времени. «Город Юрьев - очень незначителен по количеству населения (около 6000 жителей) и притом - бедный. Среди жителей его, при всем их усердии к храмам Божьим, нельзя собрать даже сколько-нибудь значительную сумму, потребную для столь великого дела...»
Озабоченный этим и не видя выхода из сложившегося положения, протоиерей Александр Знаменский совместно с некоторыми гражданами города Юрьева обратился в Епархиальное управление. В своём обращении он просил учредить комиссию по изысканию средств на столь великое дело. Высокопреосвященнейший владыка одобрил это ходатайство. И 6 февраля 1903 г. утвердил состав комиссии, уполномочив её немедля приступить к действиям. Во-первых, ходатайствовать перед городской думой об участке земли для постройки нового собора, во-вторых, разработать проект и предоставить его на утверждение в епархию. И последнее - собрать средства для строительства. В комиссию были включены самые активные жители нашего города. Возглавил комиссию протоиерей Александр Знаменский, заниматься делопроизводством было поручено священнику Иоанну Касаткину. Городской голова Абросимов, купцы Н. Ганшин, А. Овсянников, А. Меньшиков, П. Касаткин входили в состав комиссии, а казначеем выбрали Петра Пономарёва.

6 марта 1903 г. состоялось заседание городской думы, на котором было принято решение об отведении участка земли под новый соборный храм в одной ограде с существующим Георгиевским собором. Решено было отвести под оба храма 432 квадратных сажень земли и в том числе построить проезд от соборной улицы к Владимирскому тракту. Часть этой мощёной булыжником дороги существует и до сего дня. Сделать съёмку с натуры и составить план было поручено чертёжнику Г. Меньшикову.

Проект Собора Троицы Живоначальной

В ноябре 1903 года план был уже готов. 21.01.1904 года городской голова Абросимов поставил на нём свою утверждающую визу. Проект трёхпрестольного храма (во имя Живоначальной Троицы, Воздвижения Креста Господня и Благовещения Пресвятой Богородицы) был подготовлен архитектором Н.Д. Корицким. 3 мая 1905 года проект был утверждён строительным комитетом при святом Синоде.
К лету 1905 года комиссия заготовила некоторое количество строительных материалов, в том числе 350 тысяч кирпича. К тому времени в кассе накопилась незначительная сумма денег, и с 25 августа этого года начались работы по постройке храма. К 1 октября 1905 года был выложен фундамент под весь собор на высоту полутора аршин поверх земли. На эту работу были израсходованы все деньги, собранные членами Комиссии. «Для продолжения работ, - пишет председатель комиссии отец Александр Знаменский, - нужны весьма значительные средства. Но где и как изыскать их? Это вопрос очень трудный, особенно в такое время, когда всех обуяла тревожная неуверенность в завтрашнем дне».
В музее хранится подписной лист за № 48270, адресованный в Полтавскую губернию городскому голове. В этом послании говорится о причастности царя Михаила Федоровича к нашему краю. Детские годы первый царь из рода Романовых Михаил провел в селе Клины. Обратимся к документу: «... отсюда Благочестивый Царь посещал древний, построенный в 1234 году, Георгиевский собор в городе Юрьеве, ради поклонения хранящемуся здесь особо чтимому кресту, сооружённому внуком Юрия Долгорукого - великим князем Святославом III Всеволодовичем, создавшим и самый собор». Благоговея перед этою святынею, государь Михаил Федорович, по свидетельству древних актов, отпускал от своих царских щедрот всё необходимое для отправления богослужения в Юрьевском соборе: «и образа, и книги, и свечи, и колокола, и всякое церковное строение»...
Поскольку собор строился в честь 300-летия Дома Романовых, царствующий император сделал денежный взнос в размере 30000 рублей. По тем временам - сумма немалая, если учесть, что вклад в банк в размере 1000 рублей считался самым крупным, а стоимость коровы в 1911 году составляла 25 рублей. Но даже такой значительной суммы денег не хватило на завершение строительных работ. На эти деньги были установлены железобетонные перекрытия; в нижнем этаже установлен иконостас и поставлены иконы в него. Из текста еще одного подписного листа видно, что денежные поступления от жителей города и уезда уже иссякли, а работ предстоит сделать ещё очень много. Внутреннее помещение собора требует штукатурки, оконные проёмы необходимо закрыть рамами и застеклить, установить отопление, выложить плиточный пол, заказать иконостас. Далее читаем: «... при таких обстоятельствах Строительная Комиссия по сооружению собора в городе Юрьеве обращается ко всем православным христианам с усерднейшею просьбою о помощи на окончание вновь созидаемого соборного храма в городе Юрьеве Владимирской губернии...»
Не просто строился соборный храм в нашем старинном маленьком городке. То не хватало денег, то рабочих рук, то разные препоны от людей атеистически настроенных - времена-то были уже предреволюционные, а тут вдруг храм новый, да такой величественный, будто искушение от матушки природы. Последняя причина поставила вопрос: быть соборному храму в городе или нет. 1908 год выдался очень холодным, лето изобиловало проливными затяжными дождями, осень - мокрым снегом вперемешку с дождём. Ранние морозы и лютая зима повлияли на ещё недостроенный храм. В марте 1909 года на фасадах были замечены трещины. Вчитываясь в документы, посвящённые этому скорбному событию, понимаешь, сколько пришлось пережить организаторам строительства, отцу Александру Знаменскому, но больше всех досталось архитектору Николаю Корицкому. Потому что в июле 1903 года в селе Чаадаеве Муромского уезда рухнула новая пристройка к храму, которую строили по проекту Н. Корицкого. После долгих судебных разбирательств по разрушению пристройки архитектор был оправдан. И вдруг огромный, ещё недостроенный храм дал трещины. Объяснения Корицкого во внимание не принимались.

Одну из самых важных комиссий было поручено возглавить губернскому архитектору С. Федорову. В своём заключении он приговорил собор к полному разрушению, в случае если строительство будет продолжено. Это было равносильно смертному приговору. Столько трудов, стараний, хлопот и вдруг: «...продолжение постройки является крайне опасным ввиду возможности полного разрушения храма». В акте осмотра аварии и в рапорте во Владимирскую духовную консисторию архитектор Корицкий объясняет причину случившегося, предлагает дальнейшие действия по устранению последствий. Обратимся к документам: «... производить работу вполне возможно без всякого вреда для соборного храма, образовавшуюся внутри храма от дождей и снега воду удалить в приёмник, временно устроивши его в середине храма», и ещё: «... я игнорировал советы архитектора Федорова, которого признаю мало компетентным по сооружению подобных построек». Корицкий сам лично возглавил дальнейшее строительство. Рапортуя в консисторию, он подмечает: «... по моим личным указаниям Собор в Юрьеве-Польском благополучно окончен, главы покрыты железом, и леса внутри ослаблены...
С Божьей помощью и участием благочестивых русских людей в 1913 году строительство собора было завершено. Регулярная служба из-за множественных недоделок началась со следующего 1914 года.
9 января 1915 г. Его Преосвященство, Преосвященнейший Евгений, Епископ Юрьевский, выехал из г. Владимира в г. Юрьев для освящения вновь построенного собора.
Его Преосвященство Епископ Юрьевский Евгений 10 января на пути в г. Юрьев-Польский посетил Успенскую церковно-приходскую школу в г. Иваново-Вознесенске, где испытывал учащихся по всем предметам; затем, по приглашению г. Попечителя школы Д. Г. Бурылина, посетил больницу, устроенную его родным братом, осматривал здесь помещения и преподал благословение раненым офицерам и больным.
Торжество освящения нового собора началось всенощным бдением 10 января. На литию и величание вместе с Его Преосвященством, Преосвященнейшим Евгением, Епископом Юрьевским, выходили о. настоятель собора, протоиерей А. Знаменский, соборное духовенство, сопровождавший Владыку священник В. Богословский и два городских юрьевских священника - Д. Сахаров и К. Твердислов. После первой кафисмы священником В. Богословским было сказано поучение на текст: «се стою при дверех и толку: аще кто услышит глас мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною» (Апок. III, 20). После всенощного бдения Его Преосвященству угодно было предложить народу беседу о благодетельных сторонах настоящей войны с целью внести возможное умиротворение и успокоение в пораженные скорбью сердца русских людей.
11 января, освящение собора началось в 8 ч. утра. Как и накануне, храм был наполнен молящимися, среди которых были представители правительственной власти, городского самоуправления, начальники учебных заведений и т. п. Во время освящения в крестном ходу вокруг собора была несена первый раз новая величественная хоругвь, сооруженная Обществом хоругвеносцев г. Юрьева. По окончании освящения, прежде чем начать литургию, Его Преосвященство изволил обратиться к молящимся с словом назидания, выясняя значение храма для христиан. После запричастного стиха священником К. Твердисловым была произнесена соответствующая случаю проповедь. На молебен, по окончании литургии, выходило с Его Преосвященством все градское духовенство и бывшие в храме священники сельских приходов. По окончании молебна Его Преосвященство изволил благословлять всех до последнего богомольцев и затем отбыл из собора в 1 ч. 45 м. дня. Во время архипастырского благословения народу были раздаваемы листки религиозно-нравственного содержания.
После литургии Его Преосвященство удостоил посещением здание Городского Общественного Собрания, где представителями города, с разрешения Его Высокопреосвященства, Высокопреосвященнейшего Алексия, Архиепископа Владимирского и Суздальского, поднесен был золотой наперсный крест председателю Строительной по сооружению собора Комиссии, протоиерею А. Знаменскому.
Торжество освящения величественного нового собора, архиерейское служение в нем, полное умилительных, торжественно-трогательных и назидательных священнодействий, в связи с прекрасным пением церковных песнопений, а также и вдохновенная проповедь Архипастыря и пастырей, все это произвело на слушателей и свидетелей торжества, несомненно, очень сильное впечатление,- впечатление необычайного света средь обычной тьмы суетной жизни, впечатление святой радости для исстрадавшейся совести, изболевшего сердца. Воспоминания об этом торжестве навсегда останутся в памяти счастливых очевидцев, благочестивых христиан, и долго еще будут звучать в сердцах их святым призывом к новой лучшей жизни, призывом к свету, святости, блаженству.
13 января, произведён чин освящения алтаря в честь Благовещения Пресвятой Богородицы, а 18 января освящали престол южного алтаря в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. В качестве храмовой иконы этого придела в правом крыле средней части храма был помещён белокаменный Святославов крест, перенесённый из теплого Крестовоздвиженского придела Георгиевского храма, где этот крест был также храмовой иконой.
23 августа 1915 года состоялось освящение престола в честь Успения Божией Матери в нижнем этаже нового собора.
11 апреля 1916 г., по указу консистории, под наблюдением архитектора-художника К. Дом Романова были перенесены из Георгиевского собора мощи благоверного великого князя Святослава III Всеволодовича и сына его схимонаха Димитрия. Белокаменный саркофаг Святослава Всеволодовича оставлен на прежнем месте, а мощи перенесены в новый кипарисовый гроб, который вложен в новую медную, высокохудожественной работы раку. Гроб и рака сооружены усердием потомственного почётного гражданина и его супруги Пелагеи Павловны. Стоимость раки составила 2500 рублей. Останки схимонаха Димитрия перенесены в белокаменном саркофаге, в который был помещён новый сосновый гроб, куда и были положены мощи схимника.

Новое величественное кирпичное здание собора в неорусском (или псевдорусском) стиле, украшенное богатым декором, напоминающим старинную резьбу русского узорочья, производило сильнейшее впечатление.
Газета «Владимирские епархиальные ведомости» писала о нем так: «Новый собор величествен и красив... Внутри совершенно открыт и достаточно светел, в нем может поместиться более 2000 человек... Святые иконы в нем дорогого художественного письма. Стенной живописи в соборе нет. В приделе с правой стороны на видном месте поставлено древнее «Святославово» Распятие с предстоящими, высеченное из целого камня и служащее предметом особенного благоговейного поклонения городских и окрестных жителей..».

1916-й год – год жестокой кровопролитной войны. Протоиерей Александр Знаменский пишет в своём дневнике: «...опасение за Родину, за её защитников, за привлечение в действующую армию досрочных новобранцев и ратников ополчения. Число богомольцев мужеского пола в храме заметно стало уменьшаться. После каждого богослужения по просьбе богомольцев совершались или молебны о здравии взятых на войну близких, или панихиды об упокоении положивших живот свой на поле брани...».

Протоиерей Александр Знаменский был депутатом от духовенства в уездное земское собрание, в 1907 г. избран членом 3-й Государственной думы, членом Юрьевского уездного училищного совета, исполнял должность благочинного. К Пасхе 1919 г. протоиерей Георгиевского собора г. Юрьева-Польского Александр Знаменский был награжден крестом с украшениями.
После Октябрьской революции 1917 г. о. Александр Знаменский стал одним из лидеров обновленчества во Владимирской епархии. Современник священник писал: «Много в эти годы худого в религиозно-нравственную жизнь народа внесло само духовенство... Мы сами, пастыри народа, многие оказались не на высоте своего призвания. В моей памяти первым, возмутившим меня тогда шагом падения нашего авторитета в глазах народа, в начале революции, при Керенском, было поскидование с себя священнических крестов на нужды войны с Германией. Сошлись тогда выборные от каждого благочиния епархии умные головы, отцы протоиереи и иереи на общеепархиальный съезд. Заправлял, вероятно, тогда им кто-нибудь из двоих известных ныне в обновленческой церкви руководителей, или Юрьевский протоиерей Знаменский, или же, теперь епископ Струнинской фабрики, протоиерей Алексий Рождественский».
В 1930 г. на секретном заседании президиума Юрьев-Польского райисполкома по раскулачиванию части населения, было решено: «дополнительно муниципализировать (т.е. отнять у владельца) жилой дом с двумя сараями бывшего протоиерея Георгиевского собора, бывшего члена Государственной думы и Святейшего Синода Знаменского А.В. В советское время были разрушены главы собора.
Старожил Юрьева о. Василий Крылов вспоминал последнюю Пасхальную службу в Воскресенском соборе, когда служили викарный епископ Хрисогон.
12 января 1931 г. во епископа Юрьевопольского был рукоположен архимандрит Хрисогон (Ивановский, ум. 1938 г.) 14 апреля 1932 г. он был назначен епископом Кишиневским, 8 июня 1932 г. снова служил в Юрьеве-Польском (епископ Юрьевопольский викарий Владимрской епархии), с 17 марта 1937 г. епископ Владимирский. С епископом служил некий архимандрит, - видимо о. Сергий (Озеров, постриженник Валаамского монастыря, настоятель Уссурийского Свято-Троицкого монастыря на Дальнем Востоке), - местные и ссыльные священнослужители. Евангелие читали на пяти языках: древнееврейском, древнегреческом, латинском, славянском и русском. Сын сосланного в Юрьев-Польской священномученика Зосимы, Сергей Трубаёв вспоминал: «В то памятное дето 1932 г. я впервые встретился с о. Сергием (архимандритом Сергием Озеровым) - настоятелем монастыря в Уссурийском крае, а ранее - валаамским иноком. Однажды, когда мы выходили из храма от всенощной, отец подошел к необычайно одетому старому священнику. Он стоял у входа, подобно путнику опираясь на посох. Сапоги и крестьянского покроя одежда подтверждали его странничество. Отец почтительно поклонился ему, меня же старец приветливо благословил. Так впервые увидел я архимандрита Сергия Озерова, человека необыкновенной судьбы и великого духовного опыта, обретшего временное пристанище на Владимирской земле, вдали от собранного им и рассеянного в годину гонений монашеского братства.
В годы поселения в Юрьеве-Польском о. Зосима нередко посещал его. Встречи с ним особенно участились летними вечерами 1933 года. Я ждал их, привлеченный добротой, радушием и гостеприимством старца, изумленный рассказом о его жизненном пути... Душа впитывала излучаемое им благодатное воздействие, и все, что тогда воспринималось с неослабевающим вниманием, отложилось в глубинах памяти и впоследствии поддерживало в страшные годы новой разлуки с отцом, в смертоносные годы войны, и так неожиданно высветилось ярким светом, когда я, вспоминая старца, стал искать следы его последнего земного пребывания. Прошло более полувека, но образ его не заслонен временем, он живет во мне и ныне, обретая все более конкретные черты в памятовании очевидцев о жизненном подвиге двух валаамских иноков, посланных миссионерами на Дальний Восток. Встреча с одним из них - архимандритом Сергием Озеровым произошла незадолго до его безвестной, страдальческой кончины.
В Юрьеве-Польском о. Сергий жил напротив монастыря, за Георгиевским собором, если идти от набережной, в крайнем доме с крыльцом во дворе и окнами, выходящими на Петропавловскую (теперь Первомайскую) улицу. Небольшой ряд деревянных домиков, расположенных внутри крепостного вала, фасадом обращен к западной стене монастыря. Позади домов зеленели огороды. Сюда не достигал уличный шум, оставалось в стороне суетливое движение на центральной площади. Входили в дом, поднимаясь по ступенькам крыльца, и с каждой ступенькой замирало сердце... А когда он выходил из своей тесной комнатки в полутемный узкий коридор и гостеприимно приглашал в свою монашескую горницу - на сердце становилось тепло и радостно от встречи и неторопливого отеческого благословения.
В его старческих, слегка подслеповатых глазах светилась доброта. Удрученный, но несломленный пережитым гонением, он принимал всякий день и всякий час как дар Божий.
Отец Сергий радушно угощал чем мог; чем и сам питался в те скудные годы. Обычно на столе появлялся салат из огородной зелени с тонкими ломтиками ржаного хлеба, иногда шампиньоны, собранные почти у крыльца дома в заросшей травой дорожной колее или на обрыве вала. Пили чай, заваренный мятой или душистыми листьями смородины. А перед угощением и после него - молитва, произнесенная неспешно, тихим старческим голосом, каждое слово в ней шло от сердца и замыкалось в сердце. Благодатный старец! Твое внимание к пришельцам, к собеседнику казалось столь велико, столь значительно, как будто ничто другое в те часы тебя не занимало, не беспокоило.
Ни старческие недуги, ни усталость, ни часы посещения не могли повлиять на твою отзывчивость. Ты спрашивал и читал в сердце раньше, чем тебе отвечали. Ты занимал рассказом о Далеком Валааме и твоем детище -обители Уссурийской. И то, о чем ты вспоминал и рассказывал, входило зримо в настоящее, виделось как часть твоей жизни - не ушедшей, не канувшей в небытие, нет, все твои спутники и сподвижники были всегда с тобой, в храмине твоего сердца... Комнатка его едва вмещала гостя, но оставляла незабываемое впечатление особым присущим её миром. В переднем углу, над молитвенным столиком - иконы. В центре - написанная в монастыре копия Богородичной иконы «Объятия Отча», - присланной в 1894 г. с Афона в благословние будущей обители, светлая, радостная, праздничная: в сиянии лучей Богоматерь с Богомладенцем, открывающим Свои объятия - Объятия Отча...
Через минувшие десятилетия осознаешь: сказанное о. Сергием, хотя бы и невзначай, сохранило значение на годы вперед не только как услышанное тогда впервые, но и как определение жизненного направления, как заданность исканий, пробуждение духовных устремлений. Мудрой ненавязчиво влиял он, привлекая душевным теплом и тактом, оставляя свободу избрания жизненного пути, чтобы найти ту истинную жемчужину, ради которой можно отвергнуть всё несущественное...Отец Сергий не выделялся ни внешними признаками высокого сана, ни видимым со стороны совершением молитвы, но его вера и благочестие подобно ровному дыханию неприметно проявлялись во всём его скромном облике...»

В 1930-х гг. новые власти приспособили собор под электростанцию, которая работала до сер. 50-х гг. XX в. За этот период здание пострадало от постоянной вибрации. Собор обезглавили, пол разбили, перекрытия взорвали, а затем, по ненадобности, собор закрыли.
В настоящее время Свято-Троицкий собор передан Владимиро-Суздальской епархии. Главный городской храм требует реставрации, полного восстановления.