Иконописные школы и художественные центры

Русская икона всегда была связана с византийской традицией, но удаленность от Константинополя и огромные территории страны позволили развиться самостоятельным региональным школам. Основные иконографические типы пришли на Русь из Византии, тем не менее, на новых землях икона приобретает иные эмоциональные оттенки, появляются новые сюжеты.

Величественная византийская культура распространялась на обширные территории Малой Азии, Сирии, Палестины, Египта, Балканского полуострова, Армении, Древней Руси и это еще не весь список локаций. Произведения иконописи, созданные в этих местах, причисляют к византийской школе, однако все эти регионы интерпретировали столичное, константинопольское искусство согласно своей специфике. Поэтому в контексте византийской школы иконописи выделяют иконы, написанные недалеко или непосредственно в Константинополе.

В среднерусских землях со второй половины XII века центрами искусства стали Владимир и Суздаль, сыгравшие большую роль в сохранении традиций киевской школы. Иконы «Богоматерь Боголюбская» (середина XII в.), «Спас Еммануил с ангелами» (конец XII в.) вместе с ранними новгородскими образами относятся к наиболее византинирующим памятникам XII века.

Вологодская иконописная школа охватывала большой по территории регион, который включает современные Вологодскую область, а также часть земель Пермской, Архангельской областей и Республики Коми. На этом пространстве выделилось несколько художественных подцентров, таких как Вологда, Белоозеро, Великий Устюг, Устюжна, Тотьма, Пошехонье, Сольвычегодск и некоторые наиболее крупные северные монастыри.

После падения Константинополя в 1453 году главным центром греческой иконы оказалась столица острова Крит - Кандия, куда стали переселяться константинопольские мастера, спасаясь от турецких завоеваний. С 1210 по 1669 годы Крит находился под властью Венецианской Республики, что обеспечило ему широкие торговые связи и защиту от Турции. В этот период множество икон делалось здесь на заказ для католических и православных стран и монастырей. Самыми крупными заказчиками были греческие монастыри Синая, Афона, Патмоса. В связи с печальной судьбой Константинополя, интерес к его культуре возрос в Италии, Франции, Фландрии и в Западной Европе в целом. В связи с этим, выделяют два основных направления иконописи Крита: “in maniera latina” опирающееся на венецианскую готику и “in maniera greca” продолжающее традиции палеологовского стиля.

О ранней московской живописи XII-XIII веков говорить сложно, так как памятников этого времени не сохранилось. Скорее всего, местные иконописцы опирались на традиции Владимиро-Суздальской земли. С XIV века, когда отчетливо проявилось стремление Москвы к государственному и духовному лидерству, на художественную жизнь Московского княжества большое влияние начали оказывать князь и митрополит. Так как Москва провозглашала себя преемницей властных институтов Владимиро-Суздальского княжества, то и в иконописи это привело к последовательной ориентации на владимирские традиции. Кроме этого, характерной чертой искусства XIV и особенно XV века стало прославление местных святых и святынь - святителей Московских Петра и Алексия, Сергия Радонежского и его учеников.

Уже с середины XI-XII веков в иконах Новгорода появляются черты, которые в дальнейшем станут характерными для местной иконописной школы, сложившейся в XIII веке. Например, локальные цветовые пятна почти лишенные оттенков иконы «Св. Георгий» (XII в.) составят колористический строй, характерный для живописи более позднего времени. XIII век становится временем окончательного формирования новгородской школы живописи. Светотеневая моделировка лиц уступает место графическим приемам, складки тканей обозначаются изломанными линиями и почти лишены пробелов, яркие локальные цвета, часто контрастно противопоставлены друг другу.

Палехская школа иконописи как самостоятельное явление возникла в конце XVII века. Но еще в начале столетия, сперва в московскую, а потом и в иконопись суздальских деревень, проникли натуралистические тенденции светской европейской живописи, что в конечном итоге, нашло непосредственное отражение в палехских образах.

Псковская иконописная школа начала складываться в XIII веке и достигла своего расцвета в конце XIV - XV в. Своеобразие псковской живописи во многом было определено историей Псковской земли, ее обособленностью от других центров древнерусского государства и пограничным расположением. «Младший брат» Великого Новгорода, Псков, конечно, воспринял, новгородскую художественную традицию, но к концу XIV века она была уже настолько переработана, что можно говорить о самостоятельной псковской школе. Икон этого времени дошло до нас очень немного, но их объединяет схожий, по наличию темно-зеленого, белого и розового цветов, колорит. Здесь можно вспомнить икону Собор Богоматери (XIV в.), где в центре композиции, на розовом троне, восседает Богородица, а фон занимают сплошные темно-зеленые горки.

С начала XIII века в Ростове возобновляется каменное строительство, приостановленное началом монгольского ига, и появляются первые, известные нам, иконописные образы. Их отличает ярко выраженная преемственность византийских памятников и домонгольской местной традиции, эллинизм и архаизация.

«Образ чистый, достойный почитания»… Этими словами можно определить меднолитые иконы и кресты, созданные мастерами-старообрядцами на бескрайних просторах России - в скитах Поморья и мастерских Москвы, в селах Подмосковья и Поволжья, в потаенных кузницах на Урале и в Сибири - в течение неполных трехсот лет от конца XVII в. до начала XX в.

Старообрядческая иконопись ведет свое начало от церковных реформ патриарха Никона, проведенных в середине XVII века. Староверы разделились на поповцев и беспоповцев. Последние предпочли остаться без священства и наиболее ревностно относились к нововведениям в иконе.

Строгановская иконописная школа (2-я половина XVI - 1-я половина XVII в.) - наиболее яркое явление в поздней древнерусской иконописи. Возникновение этой иконописной школы напрямую связано с жизнью и деятельностью купцов Строгановых. После покорения Новгорода Иваном Грозным купцы Строгановы переехали оттуда в Сольвычегодск и организовали иконописную мастерскую. Стилистически Строгановская школа стала преемницей традиций московской иконописи.

С 1240-х по 1485 год Тверь была политическим, экономическим и культурным центром крупного самостоятельного княжества. После победы Москвы над Тверью за роль объединяющего Русь центра летописи и многие другие тверские древности были уничтожены.

Иконописная школа Оружейной палаты возникла в 40-х годах XVII века, когда иконный приказ был расформирован, и Иконная палата была приписана к Оружейной. Во главе ее стоял тонкий ценитель искусства боярин Хитрово. Все живописные работы возглавлял Симон Ушаков . Кроме него, среди наиболее значительных мастеров палаты можно перечислить фамилии Кондратьева, Безмина , Якова Казанца, Иосифа Владимирова, Георгия Зиновьева, Никиты Павловца, Тихона Филатьева, Федора Зубова, Кирилла Уланова.

В иконописи XVII века сочетаются строгое соблюдение сложившихся православных традиций и иностранные веяния, повлекшие за собой обновление художественных приемов. Стремление подчеркнуть красоту и великолепие земного мира как отражения красоты мира небесного привело к декоративной насыщенности, детализованности, изобилию форм, развитию архитектурных фонов, усилению роли орнамента в иконе. Повышенная эмоциональность живописи этого периода достигается не столько выразительностью ликов и поз, сколько насыщенностью композиций и подвижностью форм.

К 1218 году Ярославль становится центром удельного княжества. Здесь ведется активное храмовое строительство, что способствует и развитию местной школы живописи. Для ярославской иконописи характерными чертами стали чистые, открытые цвета, свободная и смелая манера письма.

Иконописная студия (школа) существует при храме Богоявления б. Богоявленского монастыря с 1991 г. Обучение в студии вечернее, три раза в неделю. Срок обучения – 3-4 года.
Обучение в студии основано на московских традициях иконописания, творениях преподобного Андрея Рублева, Дионисия и мастеров их круга. За 21 год существования школы в ней получило образование 7 выпусков учащихся, сохраняющих, вместе с преподавателями, единое преемство традиции и опыта. Учителя и выпускники студии принимают участие в оформлении иконостаса и написании икон для храма Богоявления и других православных храмов.
Учащиеся занимаются иконописанием, изучением иконографии и истории иконописи, Священной истории, катехизиса, церковно-славянского языка, основ нравственности и художества. В качестве дипломной выпускной работы учащиеся пишут аналойную или праздничную икону. По окончании обучения выпускникам выдается свидетельство.
За двадцать с лишним лет существования состоялось семь выпусков иконописной студии – около шестидесяти человек. Среди учителей и выпускников Иконописной студии такие состоявшиеся иконописцы, как А.М. Кошевой, И.Ю. Афанасьева, Л.В. Сергунькина, В.В. Косицына, Г.И. Кривапуск и другие, участвовавшие в оформлении иконостаса и написании икон для храма Богоявления и других православных храмов. Их работу высоко оценили московские иконописцы и искусствоведы.

Обучение в иконописной студии

Обучение в студии основано на московских традициях иконописания, творениях преподобного Андрея Рублева, Дионисия и мастеров их круга.
Обучение в студии вечернее, три раза в неделю. Срок обучения – 3-4 года.
Учащиеся занимаются иконописанием, изучением иконографии и истории иконописи, Священной истории, катехизиса, церковно-славянского языка, основ нравственности и художества.

По технике иконописи изучаются: обработка доски, левкашение, золочение, анализ композиции иконы, работа в технике яичной темперы, олифление, изучение и написание многофигурных композиций. Используются многочисленные наглядные пособия, разработанные нашими преподавателями.
В качестве дипломной выпускной работы учащиеся пишут аналойную или праздничную икону. По окончании обучения выпускникам выдается свидетельство.

Примеры учебных пособий первого года обучения

Галерея работ учащихся

Информация о поступлении

В студию принимаются лица православного вероисповедания в возрасте от 17 лет, обладающие художественными способностями, знаниями, умениями и навыками. Для поступления требуется благословение духовника. Поступающие проходят собеседование с администрацией студии и сдают вступительные экзамены, в том числе проводятся просмотр художественных работ и экзамен по специальности.

1. На собеседовании от поступающих требуется знание наизусть Символа веры и основных молитв (Трисвятое по Отче наш, «Богородице Дево, радуйся», тропарь своему Святому).

1. Просмотр иконописных работ: прориси, иконы, эскизы к иконам, копии икон (если имеются).

Просмотр живописных и графических работ (портреты, пейзажи, композиции, натюрморты). Работы должны быть оформлены в паспарту.

1. Специальный экзамен - копирование иконы, который состоит в следующем: за 6 часов необходимо выполнить в цвете на бумаге (20х30см) акварелью, гуашью или темперой (по выбору) с белилами образец или фрагмент иконы. В задачу входит грамотное расположение на листе бумаги (компоновка), передача характера и пропорций изображения, соблюдение цветовых и тональных отношений.

Поступающие необходимыми материалами на экзамен не обеспечиваются.

Необходимые документы при поступлении:

Памятные фотографии

«Многие люди хотят научиться иконописи, но часто думают, что это невозможно, - говорят в школе. – Не держав в руках карандаш, они уверены – это не для них. Я сама начинала с азов. На самом деле гораздо проще научить человека писать иконы, если он вообще не умеет рисовать".

08.09.2017 Трудами братии монастыря 3 187

На Московском подворье Валаамского монастыря теперь можно научиться иконописи. Это стало возможным благодаря Даниловой Елене Геннадьевне, которая взяла на себя вопросы, связанные с организацией и функционированием школы.

«Многие люди хотят научиться иконописи, но часто думают, что это невозможно, - рассказывает Елена Данилова. – Не держав в руках карандаш, они уверены – это не для них. Я сама начинала с азов. На самом деле гораздо проще научить человека писать иконы, если он вообще не умеет рисовать. А вот художникам со стажем сложнее, ведь им приходится делать переход от академического рисунка к иконописному, а это не всем удается» .

Четырехгодичное обучение в школе предполагает не только практическое изучение основ иконографии и колористики, но и теорию – основы православия и Литургики .

Елена Геннадьевна считает это необходимостью.«Наши курсы предполагают именно практическое обучение, но без основной теоретической базы оно невозможно. Поэтому на занятиях мы будем изучать основы православия, а вот глубже изучить теорию ученик должен самостоятельно. Ведь учиться иконописи можно бесконечно!» . Иконописная школа при подворье названа в честь святого Никифора, Патриарха Цареградского: святой Никифор был участником VII Вселенского Собора и строго осуждал иконоборцев. Именно благодаря его участию было возрождено иконопочитание, а также приняты первые каноны иконописи.

Также и выбор места для занятий – Воскресная школа при подворье – неслучайно. Елена Геннадьевна говорит, что именно работая в храме, с молитвой, рождаются настоящие иконы.

«Я училась в иконописной школе, где занятия проходили в храме. Несмотря на то, что писать я тогда не умела, в итоге у меня получилась прекрасная икона, - делится Елена Геннадьевна. - Все это благодаря молитвенной атмосфере и, конечно же, нахождению в церкви. А вот другая школа располагалась в обычном помещении, и, несмотря на то, что у меня уже был опыт, и уровень школы был на порядок выше предыдущей, по итогам работы получались как ни странно только раскрашенные доски. Поэтому мое мнение таково, что обучение иконописи однозначно должно проходить в стенах церкви».

Не так давно через одну из социальных сетей ко мне обратилась девушка с просьбой научить ее . При этом девушка рассказала, что имеет определенную подготовку, так как закончила «иконописные курсы», и показала ряд своих работ (очевидно, лучших). Сказать, что это было печально – ничего не сказать. Работы походили на грубо раскрашенные детские рисунки, только в них отсутствовала свойственная детским рисункам простота и искренность. Ужасным было все: линия, цвет, фактура. Всё выглядело как-то небрежно, грязно, неаккуратно.

Первым порывом было сказать: «Простите, но я ничем не могу Вам помочь. Единственный совет – выбросить кисти и никогда, никогда больше не заниматься иконами!». Однако, один момент остановил мой порыв. Эти беспомощные работы были мне столь знакомы, выглядели столь симптоматично, что я, дабы убедиться в своих догадках, задал девушке ряд наводящих вопросов касательно законченных ею курсов.

Выяснилось следующее. На курсы принимают всех желающих, независимо от того, имеют ли они или не имеют какое-либо художественное образование. Теоретическое обучение сводилось в основном к высокодуховным словесам о значении иконы. О том, как важно писать именно на доске, именно минеральными пигментами и о важности замешивания этих самых пигментов исключительно на яичном желтке.

Что все эти материалы имеют глубочайший мистический смысл и что использование в иконописи синтетических современных материалов – это страшная ересь. Все это было круто замешено на параблагочестивых сказках. При этом ни слова не было сказано о композиции, линии, ритме, цвете.

Практические же занятия сводились к раскрашиванию весьма кривых репродукций прорисей русских икон XVI-XVII веков. Самостоятельное рисование на курсах не приветствовалось: согласно мнению преподавателей, писать иконы можно, лишь слепо копируя некие «древние образцы».

Результат такого преподавательского подхода я и имел счастье только что лицезреть воочию.

Самым важным для меня в этом случае явилось то, что с подобными просьбами о помощи со стороны тех, кто окончил подобные курсы и оказался один на один с собственной несостоятельностью, я сталкиваюсь не впервые. Несмотря ни на что, разумеется, существуют и серьезные школы, качественно преподающие иконопись. Но мы описываем явление совершенно иного порядка.

По всему миру, где только есть православные общины – в Москве, в Сибири, в Киеве, в США – где угодно можно встретить группы, преподающие иконопись в три захода с одними и теми же методами и, как следствие, результатами. Сотни организаций занимаются торговлей иллюзиями и выпускают сотни сотен богомазов, не умеющих рисовать, однако же пребывающих в уверенности, что они настоящие иконописцы, ещё и с «дипломом»!

Решить такую проблему довольно непросто, и у нас нет готовых рецептов. Но выявить корень проблемы мы все же можем.

Так почему же появляется такое количество дилетантских организаций, занятых выпуском дилетантов? Первое, что приходит на ум, довольно банально: спрос рождает предложение. Но для возникновения спроса необходима почва. И на этом моменте стоит остановиться отдельно. «Гумус», удобряющий эту почву, состоит из многих компонентов. Но основные неизменны – узкий кругозор и стереотипы.

Самые расхожие и ложные стереотипы касаются вопроса, что такое икона вообще. Обычно считается, что икона – это священное изображение, писанное желтковой темперой на деревянной доске, покрытой меловым грунтом (левкасом). Причем писанное в определенном художественном стиле, который условно именуются «византийским».

С легкой руки некоторых искусствоведов и религиозных философов, труды которых устарели ещё в прошлом веке, под «византийским стилем» понимается некий средневековый стиль изображения, чуждый всякому реализму. Реализм же представляется чем-то недуховным, плотским и искусительным.

Также к этому стоит добавить довольно известное заблуждение, что «икона – это не искусство». Или: «икона прекрасна внутренней красотой» (этот тезис обычно читается наоборот – чем безобразнее, тем «духовнее»).

Как это влияет на восприятие? Человек, вооруженный этими «откровениями» отныне видит всю иконопись через кривые очки. Для него теперь творение деревенского богомаза неотличимо от творчества . Все искажения пропорций и цвета, которые происходят от неумелости средневековых шабашников, наделяются неким глубоким смыслом.

Но ведь можно шагнуть дальше: ведь если сельский примитив равен Рублеву, а я смогу так же, то почему бы и мне не попробовать? Возникает соблазн доступности. И это неудивительно: еще со времен СССР иконопись фактически сводится к народному промыслу наравне с матрёшками, глиняными свистульками и лубочными картинками. И это характерно не только для России.

В Украине (особенно в западных областях) также имеет место тяга к народной примитивной иконе и находится масса подражателей таковой. Причем, в отличие от искренности народного примитива, мы получаем на выходе претенциозную вульгарную поделку.

Конечно, нельзя хулить народную икону как таковую. Но всегда нужно иметь в виду, что примитив не есть продукт осознанного выбора. Абсолютно очевидно, что в деревнях писали так, как умели, используя те образцы, какие попадались. Получить систематическое художественное образование сельский богомаз нигде не мог, увидеть мозаики Мортораны, великолепную синайскую коллекцию икон, афонские рукописи, росписи Панселиноса и т.д. он также не мог.

Если же говорить об исключительно русских провинциальных изографах, то даже если бы им удалось хоть раз в жизни выбраться в некий культурный центр, будь то Новгород или Москва, они бы не увидели оригиналов того же Рублева, иконы которого довольно быстро потемнели от некачественной олифы и были искажены последующими «поновлениями».

Кстати, именно этим объясняется наличие темных ликов на большинстве русских икон XVI – XVII веков. Всё это вполне понятно и объяснимо. Так почему же теперь, в эпоху интернета, когда репродукции лучших образцов иконописи за всю полуторатысячелетнюю историю можно найти в свободном доступе, новоявленные иконники упорно выбирают «лубочный» стиль? Очевидно срабатывает описанная выше установка.

И беда в том, что таким видением заражена довольно немалая часть церковного общества, которая считает, что икона – это не искусство, что для того, чтобы стать иконописцем, достаточно только молиться, поститься и вычитывать определенные молитвословия.

Помнится, на одном форуме иконописцев было такое сообщение: «Здравствуйте, ребята! Мне предстоит написать праздничный ряд иконостаса. Опыта в иконописи практически никакого. Очень надеюсь на Божию Помощь и вашу! Хочу начать с прориси. Пожалуйста, если у кого есть в хорошем разрешении фото – буду очень благодарна!».

Писала некая девица, причем писала чудовищно неграмотно (я, как мог, исправил приведенную здесь цитату). Как оказалось, некий батюшка благословил эту девицу писать иконостас, несмотря на полное отсутствие умения.

Но что еще хотеть, если и сейчас многие известные искусствоведы продолжают повторять заклинание о некой «внутренней красоте» иконы и ставить на одну доску высочайшие шедевры Византии и грубую мазню кустарей от иконы. Более того, эта мазня популяризируется (особенно, если связана с русским зарубежьем). В результате, имеем то, что имеем.

Ну и уж совсем неудивительно, что в такой атмосфере появляются ушлые дельцы, готовые заработать на наивных мечтателях, мнящих себя новыми Рублевыми и Феофанами.

Есть, например, организация, базирующаяся в США и имеющая отделения по всему миру: в Канаде, Великобритании, Эстонии, а теперь и России. Организация проводит лекции, семинары, практические курсы. На этих мероприятиях за определенную плату слушателей потчуют высокими словесами и глубокими смыслами, оглушают красивой, но бессодержательной терминологией. Практической пользы от подобных тренингов никакой, но народ клюет на красивую обертку и несет свои деньги (об этой организации, если получится, я хотел бы позднее поговорить отдельно).

И таких организаций очень и очень много. Так, например, в Хабаровске берутся обучить иконописи любого желающего за 7 дней. Главное требование к ученикам – совершенное отсутствие навыков рисования. От теории к практике переходят за час. Преподает бывший экскаваторщик и матрос, сам обучавшийся иконописи в неком монастыре под Костромой.

Красноречивее всего о данной школе, говорится в репортаже местных новостей: «Один курс у иконописцев длится всего неделю, достаточно, чтобы научиться нехитрому мастерству даже тем, кто кисть с красками держал только в школе».

Непонятно, чего здесь больше: простоты, глупости или холодного расчета. На сам факт того, что святое искусство иконописания оказывается «нехитрым мастерством», которому можно обучить кого угодно за неделю, вызывает мое совершеннейшее недоумение. Ведь на местах, по епархиям такие «учителя», как и упомянутый экскаваторщик, очень часто имеет благословение от местного духовенства.

Неужели никто не видит в этом кощунственного отношения к иконе? За что лилась мученическая кровь в иконоборческое гонение? Неужто за «нехитрое мастерство»?

Можно сказать, конечно, что я преувеличиваю. Однако, не так давно стал широко известен факт, что одна из кощунниц из организации – из той, что спиливают кресты, – как раз закончила подобного рода «иконописные курсы» и даже пишет иконы на продажу…

Возвращаясь же к тому, с чего я начал, отмечу, что придя в себя от увиденного, я не стал советовать девушке выбрасывать кисти (в конце концов, она ведь осознала собственную немощь, а не закоснела в уверенности, что раз курсы пройдены, ей можно свободно заниматься производством шедевров). Я всего лишь порекомендовал ей начать учиться рисовать. Ответа не последовало. Может, девушка уже берет уроки рисования?

Похожие статьи